[audio]http://pleer.com/tracks/5266168zKz7[/audio]
Была зима, и небо казалось ослепительно-светлым, как будто бы там наверху, за облаками, была включена огромная больничная лампа. За окном сыпал снег. Белоснежно-белый, он падал большими хлопьями с самых небес и напоминал перья, вылетающие из порванной подушки.
В его доме подушки были набиты перьями, а не синтетическим наполнителем. Когда-то Энджел читал рассказы о земной жизни, и перьевые подушки казались ему роскошью... теперь же даже они, столь безобидные, вызывали страх. Потому что с ними были связаны воспоминания. Мучительные, болезненные... и ни на йоту не меркнущие в сознании. Всё так, как будто бы случилось минуту назад.
Снег ложится на крыши домов и автомобилей толстым слоем холодной мягкости, прилипает к спешащим куда-то людям, эфемерным приятелем провожая их до тёплых мест, чтобы после слезами скатиться с их одежды к земле. Он остаётся белым, прекращая падать, а после обращается в прозрачную чистую воду.
Перья же становятся красными. Они опускаются в вязкую, разлитую по белокаменному полу кровь, они начинают пахнуть, как и всё вокруг, железом, болью и страхом. Кровь настолько густая, что сохраняет форму его подошв, когда он отходит. Отходит, чтобы нанести новый удар. Выдавить из хрупкого тела ещё больше красной ужасающей жидкости, чтобы посмотреть, выживет ли, а в итоге, подведя к грани, залатать и снова мучить. Запах крови въедается в ноздри, от него тошнит, выворачивает наизнанку, и...
«Выворачивало. Всё это в прошлом».
Энджел мотнул головой и дрожащими пальцами, быстро, надеясь, что никто не заметит, вытер слёзы с щёк. Затем -- улыбнулся. Самому себе, окружающим, которые могли на него смотреть, своей нормальной жизни, к которой он всё-таки вернулся. Сколько раз ни говорил себе, что больше никогда не увидит ничего, кроме места своего заключения, но нет -- увидел! И увидел не во сне, а на самом деле -- и всё вокруг живое, настоящее, никуда исчезать не собирается.
Энджел сидел за своей партой в классе синьоры Карбоне -- пожилой полненькой беты, которая любила свой предмет и всегда горячо рассказывала материал, в некоторые моменты смешно морща свой маленький нос. Её морщины, мелодичное мурчание себе под нос, сильный пряный запах, чёрные масляные волосы, стянутые в тугой пучок, нос-кнопочка -- все эти мелочи, подмечаемые сейчас юношей, сопоставлялись в его памяти с прошлым образом и, находя совпадение во всём, дарили спокойствие.
Одноклассники тоже были прежними: омеги, столпившиеся у парты самых популярных альф, альфы, разговаривающие о своём, альфийском, просто сдружившиеся парочки... Некоторые подходили к Энджелу и высказывали своё сочувствие по поводу случившегося, но тихий нрав юноши и его скупые ответы быстро их отваживали -- на радость ему самому. Энджелу нравилось наблюдать за жизнью, но не принимать в ней слишком уж активное участие. Ему бы хотелось, чтобы все просто сделали вид, что ничего не было. Что Энджела не похищал никакой маньяк.
Оставалось только надеяться, что синьора Карбоне поймёт это желание и не вытащит к доске, приветствуя вернувшегося к учёбе Энджела публично.
«О, это был бы кошмар...» -- Энджел зажмурился и лёг на столешницу, прикрывая голову руками, словно бы это могло спрятать его от смешливой старушки. Взгляд его переполз на часы, висящие над дверью: он пришёл рано, и до урока ещё оставалось около двадцати минут. Отлично, что класс оставили открытым после нулевого.
[AVA]http://sg.uploads.ru/WKrNJ.png[/AVA]
